Человек, не нуждающийся в представлении ни в Казахстане, ни на постсоветском пространстве. Женщина, мать и легенда. Мы встретились накануне 65-летия Розы Рымбаевой и творческого юбилея – 50 лет на сцене.
ELLE: Роза Куанышевна, раз уж мы оказались у вас в гостях в субботний день, хочется начать с бытового вопроса. Как обычно проходят ваши выходные? Как вы любите отдыхать?
Р.К.: Казалось бы, артисты любят шумные компании и различные мероприятия, но я совсем не про это. Каждый день репетиции, концерты и праздники. Иногда я просто обязана их посещать. Например, недавно моя коллега Тамара Асар отмечала годик своей дочери, а сегодня моя подруга выдает племянницу замуж. Естественно, я пойду поздравлять и обязательно буду петь. Там тоже публика, внимание. Жизнь артиста настолько шумная, что отдыхать я предпочитаю дома. Просто читать и слушать классическую музыку. Рахманинова, Чайковского, Баха… Я люблю слушать полифонические хоровые произведения. Также очень люблю готовить. Могу угостить вас пирожками и бешбармаком.
ELLE: Этот номер выйдет практически перед вашим юбилеем. Как обычно проводите свои дни рождения и какие планы на этот?
Р.К.: Обычно они проходят на сцене с каким-нибудь отчетным концертом. Например, на свое шестидесятилетие я давала концерт в своем районном центре, в Семипалатинской области. Это был юбилейный год, и мне захотелось поехать к землякам. В этом году, возможно, поеду куда-нибудь отдыхать с сыновьями. Не люблю делать большие тои. Вся эта халатизация-чапанизация абсолютно не мое. Еще не люблю, когда весь вечер только обо мне говорят. Поэтому предпочитаю куда-нибудь сбегать.
ELLE: В одном интервью почти 10 лет назад, вы говорили, что когда вас называют просто Роза – вы чувствуете себя моложе. Как вы сегодня предпочитаете чтобы вас называли?
Р.К: Да, это демократичнее. Можно просто Роза и на «вы». Конечно, у казахов принято обращаться к взрослым иначе, поэтому чаще мне говорят Роза апа или Роза Куанышевна. В моем окружении много артистов, которые прилично моложе меня. Когда просишь называть просто Розой, им становится неловко. Так что, я уже привыкла.
ELLE: Каково подходить к этой отметке – 65? Что для вас значит эта цифра?
Р.К.: Я не чувствую свой возраст и никогда не ощущала себя пожилой женщиной. Все эти годы, когда выхожу на сцену, я делаю это как женщина и певица. Какие могут быть разговоры у женщины со слушателем? О себе, о таких же, как она. И к таким же женщинам обращаюсь. Не к молодежи, не к аксакалам. Я веду беседу со своими слушателями на равных.
ELLE: Я увидела у вас на веранде огромного каменного Скорпиона (прим. ELLE – Роза Куанышевна по знаку зодиака скорпион), и у меня созрел вопрос. Вы как вообще к астрологии относитесь?
Р.К: Нет, это просто подарок. А людей по знакам зодиака не делю и считаю, что они не при чем. Просто есть люди, к которым ты тянешься, с которыми тебе приятно и интересно общаться. И есть неприятные люди, которых ты избегаешь, потому что не разделяешь их принципы и взгляды.
ELLE: Что в вас изменилось с последнего юбилея? Роза Рымбаева в 60 и в 65.
Р.К.: Наверное, стала более сдержанной. Осознала, что не стоит высказывать людям все и сразу, выплескивать эмоции, демонстрируя темперамент. Сначала думаешь, потом говоришь. Взрослый человек относится ко всему спокойнее. Конечно, тревоги, волнения и страхи есть и будут. Особенно после январских событий. Думаю, что общество теперь будет стараться не допускать разногласий и мародерства. Мне кажется, мы стали куда конкретнее понимать нашу жизнь. Раньше будто все жили в фантазиях, которые, возможно, нам внушали на протяжении 30 лет.
ELLE: Тоскуете по юности?
Р.К: Конечно. Мне уже седьмой десяток, представьте себе! Как не тосковать? Это, по моему, самая счастливая пора у всех людей. В юности, представляется все в таком голубом свете, что впереди такие перспективы, достижения, успехи, счастливые моменты. О трудностях и о том, как именно все это надо достигать, вообще не думаешь.
ELLE: Расскажите историю фотографии с диджитал-обложки. Когда она была сделана? Сколько вам здесь лет? Что тогда происходило в вашей жизни?
Р.К: Эта прическа очень удачная, мне нравится. Кажется, 1980-й год. Мы тогда фотографировались с ансамблем «Арай» на обложку нашей пластинки. На том снимке мы стоим все вместе на фоне автобуса, близ Дворца республики. Это был год рождения нашего ансамбля и переход на новый творческий уровень. Самые талантливые и профессиональные музыканты слились в один коллектив, чтобы творить. Батырхан Шукенов, Булат Сыздыков, Байгали Серкебаев… Эту музыку играл великий композитор и наш учитель Талгат Сарыбаев, а ансамблем руководил мой муж Таскын Окапов. Мы делали джаз-рок, что было в новинку для Казахстана. Это музыка, которая сейчас считается эталоном того времени и до сих пор. Все сочиняли с нуля, никакой халтуры и перепевок. Никто не думал о коммерческом успехе, как это делается сейчас. У нас было профессиональное отношение к делу, мы были очень требовательны к себе и к своей музыке.
ELLE: Многие девушки/женщины боятся стареть. Когда вы начали осознавать, что не молодеете, так скажем? Как это пережили и приняли?
Р.К.: Я не считаю, что 65 – это старость. Но понимаю, что я зрелый человек и, конечно, это сказывается на моем мышлении и понимании жизни. Что касается переживаний, что со мной будет или как выгляжу сейчас, – я принимаю себя такой, какая я есть. Считаю себя красивой, умной и счастливой. В молодости, да, определенно больше романтики. А зрелость – это когда ты можешь четко высказать свое мнение и понимание определенных вещей. Казахстан, например, тоже воспринимаю таким, какой он есть, со всеми минусами и плюсами, достижениями и недостатками. Потому что, когда ты ездишь по миру, видишь многие контрасты.
Мне кажется, мы стали куда конкретнее понимать нашу жизнь. Раньше будто все жили в фантазиях, которые, возможно, нам внушали на протяжении 30 лет.
ELLE: Пока готовилась к беседе, посмотрела много программ с вашим участием, как архивных, так и современных. Вас всегда называли сильной женщиной или, например, Железной Розой – и вы как-то смущались и недоумевали – почему они так делают, будто бы все, через что вы прошли, вполне обычное дело. Вы по-прежнему так думаете?
Р.К.: Я обыкновенная женщина, которая собралась и поставила конкретные цели: вырастить детей и дать им хорошее образование. Все трудности приходилось решать самостоятельно, обеспечивать семью в том числе. А как зарабатывать? Заниматься творчеством, которое будет интересно и востребовано. Если бы я, похоронив мужа, никак не развивалась и осталась бы с тем репертуаром, который пела 40 лет назад, это было бы никому неинтересно. Я творю и стараюсь каждый день искать новую музыку. Это все не потому, что я такая сильная. Другого выхода не было. Бывало, плакала. И безденежье было… Вырастить двоих детей профессиональными музыкантами огромный труд и ответственность. И сейчас они оправдывают мои старания.
ELLE: А не в этом всем как раз-таки сила?
Р.К.: Это просто трудолюбие и конкретные цели.
ELLE: Хорошо, тогда как, по-вашему, выглядит сильная женщина?
Р.К.: Сильные женщины – те, кому пришлось во время войны хоронить мужей. Кто остался без средств для существования с пятью-десятью детьми. Поднять их – материнский долг. Это даже больше природа, честно говоря, чем сила. Не сильных женщин, по-моему, не бывает. Когда появляются дети, все становятся сильными.
ELLE: Помню, вы как-то рассказывали, что мама просила вас быть сильной. А какой была она?
Р.К.: Моя мама перед смертью где-то полтора месяца не вставала с постели. Мы по очереди дежурили, сидели с ней по 24 часа в сутки. Когда был мой черед, я, конечно, просила прощения за все. За все мои детские выходки, споры, за юношеский максимализм. Она тогда сказала: «Будь сильной. Ты в ответе за своих братьев и сестер. Потому что у тебя есть такая возможность».
Она была простой матерью восьмерых детей. В те времена много рожали. В семьях было по десять, по восемь, по пять детей. Мне кажется, благодаря этому сейчас такая численность казахов. Мама была очень сильной женщиной, будучи обычной домохозяйкой. Тогда так и жили в деревнях – 20 часов в сутки посвящали быту, детям и супругу. Меня она всему научила – и доить корову, и за огородом ухаживать, готовить, стирать, присматривать за младшими братьями. Я была маминой помощницей.
ELLE: Приведу вашу цитату: «Женщине нельзя терять женственность и женскую природу». Скажите, учитывая огромный уровень ответственности и забот, как не терять в этом ритме ту самую женственность?
Р.К.: Я очень самокритичный человек. Из-за требовательности к себе иногда бываю очень жесткой и прямолинейной. Это один из недостатков, наверное, многих женщин, в том числе и мой. Можно было бы помягче, как-то женственнее…
ELLE: То есть вы не считаете себя женственной?
Р.К.: Никак не считаю. Я стараюсь, но потом вижу свои ошибки и после сижу себя ругаю: «Зачем я так резко? Что ж я так грубо?».
ELLE: А когда-нибудь считали себя феминисткой? Что для вас вообще означает это понятие? И какие вопросы волновали женщин в вашей молодости?
Р.К.: Ни в коем случае. Я просто в любой ситуации старалась поступать правильно. Все-таки до сих пор чувствую себя в первую очередь мамой.
О феминизме в последнее время слышу достаточно часто. Раньше, по-моему, женщины думали больше о том, как вырастить детей, дать им образование и быть хорошей хозяйкой. Даже небольшое соперничество было, у кого лучше обустроен дом, например.
ELLE: В конце августа в разных городах Казахстана прошли митинги за снижение пенсионного возраста до 58 лет. Сотни женщин вышли на улицы. В итоге правительство откликнулось и снизило порог до 61 года. Как вы смотрите на происходящее? Как думаете, когда нужно отпускать женщин на пенсию?
Р.К.: Я в 58 ушла, уже семь лет как на пенсии. Но параллельно работаю, потому что востребована. Мне кажется, начиная с моего возраста – от 58 до 63 – надо дать право выбора женщине. Если она чувствует себя здоровой, сильной и активной, то зачем ей уходить на пенсию? А если чувствует, что силы покинули, тогда может уйти пораньше. Некоторые женщины раскрываются позже и становятся хорошими руководителями, производственниками, делают какие-то достижения в той же науке или медицине.
ELLE: Из того, что обсуждает, молодое поколение женщин – бесконечное бытовое насилие и сексуальные домогательства. Приходилось ли вам самой или как-то косвенно (будучи свидетельницей событий) сталкиваться с этими проблемами?
Р.К.: Благо, в моем окружении не было таких случаев. Или, вероятно, боялись это обсуждать. Знаете, в советское время, например, если кто-то не работал, занимался тунеядством, его обсуждали коллективно на собрании. Если в семье тоже непорядок, женщина могла прийти пожаловаться в профком и с мужем также прилюдно проведут воспитательные работы. Сейчас мало кто интересуется чужой жизнью. Даже соседи друг друга не знают. Это зависит все-таки от общества. Почему никто не смотрит, кто как живет, какая обстановка дома? Почему не берут во внимание проблемные семьи? Этим должны заниматься наши органы, полиция, акимат. Пока не дойдет дело до серьезных побоев и заявления, эта женщина, бедная, терпит. К тому же наш казахский менталитет – «Ұят болады, нельзя», «Кто что подумает?», «А вдруг помирятся?».
Сейчас много разговоров в СМИ о том, что женщины должны заявлять о случаях бытового насилия. Но они боятся это делать, потому что полиция заберет агрессора на два часа, потом отпустит. Он возвращается домой и начинает еще больше издеваться за то, что она его опозорила. А где друзья? Где общество, в котором он живет? Почему они безучастны в этом деле?
Почему никто не смотрит, кто как живет, какая обстановка дома? Почему не берут во внимание проблемные семьи? Этим должны заниматься наши органы, полиция, акимат.
ELLE: Какое наказание заслуживает мужчина, который совершает бытовое насилие?
Р.К.: Жесткого. Человек, который издевается над матерью своих детей, уже не человек.
ELLE: Перейдем к творчеству. Что скажете о креативной молодежи? После ситуации с Иманбеком появилось много имен. В прошлом году, кстати, вы вместе с Aray Tribute поучаствовали в OYU Live. С вашей стороны это будто проявление одобрения и доверия, ведь проект делает команда молодых ребят.
Р.К.: У каждого времени своя музыка. В наши 80-е у нас была своя. До нас были великие мастера и мы учились у них. Как профессиональный артист, считаю, что я и мои коллеги делали музыку, которая не на одно десятилетие рассчитана, а на долгие-долгие годы. Я прежде всего за то, чтобы не исчезла сегодняшняя мода, которую молодежь несет.
Что касается имен, например, на вокальном шоу «Топжарған», где я была председателем жюри, побеждали Мади Сыздыков и Амре. Когда были прослушивания на Славянский базар, мы из 15 певцов выбрали Рухию Байдукенову. Она в итоге Гран-при получила. Сегодня это самые яркие звезды среди молодежи, потому что они доказали, что работают на высоком уровне на международных конкурсах. Такую молодежь я очень приветствую.
ELLE: Потому что вы сами человек, который прошел через множество конкурсов…
Р.К.: Я прошла семь конкурсов, представьте себе! И на всех была лауреатом, потому что соответствовала уровню. С теми песнями я могла петь в любой стране, потому что это была какая-то общая музыка.
ELLE: Весной у вас вышло целых три музыкальных альбома: «Әнім аққу», «Сенемін мен» и «Жаңбырлы түн». Как много вашего личного времени сегодня занимает студия? Какое участие в вашем творчестве принимают сыновья?
Р.К.: Многие артисты хотят как можно чаще выдавать хиты, в моем репертуаре же больше просто каких-то любимых вещей. Музыка, которую я люблю, не так часто появляется, потому что я отношусь к этому выбору очень тщательно. Недавно только я записала песню Акботы Керимбековой – «Сағыныш». Очень красивая музыка. Получилось такое лиричное «ностальжи» по прошлому. Мы готовим к композиции подборку архивных фото, где Али и Мадишка еще маленькие. Я молодая на гастролях…
Иногда очень много приходится писать, бывает, берем перерывы. Сейчас в планах перезаписать несколько песен, потому что за 20 лет фонограмма состарилась. Сыновья помогают мне и в аранжировке, и в записи, и где-то подыгрывают всегда. Они же у меня инструменталисты.
ELLE: В одном интервью Али говорил, что хочет снять о вас фильм и уже готов сценарий. На какой стадии проект?
Р.К.: Пока ничего не происходит, финансирования нет. Наверное, и не будет. Хотели к творческому юбилею выпустить фильм. Два года как раз бы ушло на съемки и постпродакшн.
ELLE: Насколько я знаю, вы не хотели, чтобы о вас снимали кино. Почему изменили свое мнение?
Р.К.: Я согласилась, потому что сейчас самое время для этого проекта. Позже старого артиста неинтересно будет снимать. Пока я в форме, могла бы помочь, сыграть в эпизоде например.
ELLE: Вы упомянули творческий юбилей, который будет через два года. 50 лет на сцене. Как думаете отметить?
Р.К.: Конечно, хотелось бы сделать большие гастроли, дать отчетный лайв-концерт во всех городах. Тем более что я пою со всеми оркестрами, которые есть в наших областных центрах и в столицах наших двух.
ELLE: Как менялись вы, ваши ощущения и профессионалы вокруг вас в течение этого времени? Что вам нравится в изменениях?
Р.К.: Я изменилась после получения профессионального актерского образования. Именно тогда началась профессиональная работа на сцене. До окончания института это были эксперименты начинающей молодой певицы.
После тридцати, думаю, начался другой, более зрелый этап, потому что мозги включаются, меняется мировоззрение, понимание того, что ты делаешь. Что касается голоса, эстрадный голос – это голос настроения, он поддается перевоплощению. Иногда я играю юную, влюбленную, романтичную девушку, а иногда – зрелую мать. Звучание зависит от моего сценария, кого я сейчас хочу играть, о ком хочу петь, что я хочу сказать и как.
После тридцати, думаю, начался другой, более зрелый этап, потому что мозги включаются, меняется мировоззрение, понимание того, что ты делаешь.
ELLE: Среди поколения моих ровесников одна из любимых песен – «Любовь настала». Как вы к этой песне относитесь? Как сейчас ее чувствуете?
Р.К.: Представьте себе, 40 лет песне! В юности, когда я ее пела, половину текста не осознавала. А сейчас есть более глубокое понимание жизни в целом и поэтому создается ощущение, будто у тебя случилась зрелая любовь. Чего ж я все эти годы искала и не находила ее? Молодежь ее поет романтичнее, зрелость звучит иначе. Конечно, я люблю эту композицию. Какие у нее авторы – Раймонд Паулс и Роберт Рождественский! Наверное, таких содержательных, смысловых песен не так много рождается нынче.
ELLE: Октябрьский номер ELLE мы посвятили легендам. Роза Куанышевна, а кто для вас являлся в молодости иконой?
Р.К.: Для меня иконой красоты и таланта огромного, такой звездности был Муслим Магомаев. Я его фото вырезала из журналов и на стену вешала.
ELLE: А женщина?
Р.К.: Наталия Аринбасарова. У меня есть фотография, где она в молодости. Какая она была стильная и красивая! Она сыграла в фильме «Джамиля» первую учительницу. Конечно, это и великая наша Бибигуль Тулегенова. Ермек Серкебаев очень красивый. Алибек Днишев… Вот это были мои кумиры. Для меня это люди, которые могли быть на мировой арене, просто они жили в Казахстане и поднимали нашу культуру.
ELLE: Я почему-то думала, что прозвучит в этом перечислении имя Розы Баглановой. Вас ведь назвали в честь нее.
Р.К.: Верно, но у нас абсолютно разные голоса и взгляд на творчество. Она была красавица, конечно.
ELLE: А вы с ней никакой близости, скажем, из-за имени не ощущали? Может, какие параллели проводили…
Р.К.: Нет-нет. Мы работали с ней вместе в «Казахконцерте», и у нее была своя гастрольная жизнь.
ELLE: Как-то вы говорили, что могли бы написать книгу о том, легко ли вообще быть женщиной, певицей и человеком. Легко ли быть женщиной, певицей и человеком?
Р.К.: Нелегко. Это может сказать любая артистка, потому что мы, выступая на сцене, перевоплощаемся в столько характеров и образов. Есть задача сказать публике нужные слова в нужную ноту – и ты делаешь это сердцем. А в жизни, когда возвращаюсь с концерта, полностью смываю грим и переодеваюсь, я превращаюсь в маму. Выходишь в магазин за продуктами, а на тебя все смотрят: «О, Рымбаева!». Ты тоже человек и берешь картошку, лук, морковь, несешь все это потом домой в авоське. Не надо витать в облаках, надо быть в первую очередь человеком. И, как я говорила, дома нужно отдыхать от того, что ты артист.
Выходишь в магазин за продуктами, а на тебя все смотрят: «О, Рымбаева!». Ты тоже человек и берешь картошку, лук, морковь, несешь все это потом домой в авоське.
(А потом мы перешли с веранды на кухню и она угостила обещанным бешбармаком. – Прим. ELLE.)
Интервью: Виолетта Тельманова @violettatelmanova
Фото: Азамат Кенжегулов @az.kenzhegulov/ / @Insider Talents
Стиль: Жанайдар Женисбеков @zhanaidar_/ @Insider Talents
Макияж и прически: Елена Исаева @elenaisayeva_studio_rezerv
Особая благодарность Казахскому национальному театру оперы и балета им. Абая @gatobkz
