Казахстанский YouTube за последние три года масштабировался: появились подкасты, программы и шоу, которые набирают сотни тысяч, а то и миллионы просмотров.
Одним из видных игроков на рынке является шоу Aitpa, где трое лучших друзей — стендаперы Вероника Ким, Мадияр Нурманбетов и Дамир Нурсеитов — приглашают гостя и обсуждают актуальные для нашего общества темы. Нагима Настевич, Асхат Ниязов, Канат Бейсекеев — всего лишь малая часть героев, которые приняли участие в Aitpa. В первом для ребят интервью ELLE Kazakhstan они расскажут о том, как все начиналось, что думают герои о нынешней ситуации в юморе, что их радует и что тревожит.
Интервью: Айгерим Кайназарова/ @aigerakain
Фотограф: Мирас Макбуз/ @mirasmakbuz
Стилист: Алуа Кенжебек/ @kenzhebekalua
Визажист и hair-стилист: Дана Базарова / @danatannaka
Видеограф: Диана Жаншакимова / @diana__vik
Ассистент фотографа: Жусуп Суханбердиев / @ohzhusa
ELLE: Расскажите про свой путь становления — как вы пришли к стендапу. Слышала, что вы вместе играли в команде КВН 10 лет назад…
Мадияр: Мы играли в КВН за разные команды университета, потом собрали сборную, гастролировали по стране, и у КВНа закончились деньги.
ELLE: Вероника, ты сейчас ушла из корпоративной компании и полностью посвятила себя карьере комикессы?
Вероника: Да, все так. В марте я уволилась. Пришла младшим специалистом отдела поддержки, уходила руководителем спустя 5 лет. Плюс ко всему, являюсь ведущей эфиров, разных шоу и программ.
ELLE: Дамир, ты сейчас работаешь только в стендапе или у тебя есть еще другая работа?
Дамир: В основном, как стендапер. Но если мне предложат, условно, стать продакт-менеджером там, где мне интересно, я соглашусь.
Мадияр: Справедливости ради, только стендапу мы начали себя посвящать недавно, потому что долгое время приходилось совмещать много творческих работ. Мы пошли разными путями. Я, например, писал фильмы, сериалы, и прокачивал вот эту мышцу (показывает на голову. — Прим.ред.), чтобы она не атрофировалась. Я делаю все параллельно: выступаю со стендапом, пишу сценарии, веду мероприятия.
ELLE: Как пришла идея создать Aitpa?
Мадияр: Это был очень быстрый алгоритм: я запомнил место, где это произошло, потому что там играла песня Асхи Принца (V $ X V PRiNCE. — Прим.ред.), а я не слушаю его. Настолько это единичный случай, что я запомнил пересечение улиц — Аль-Фараби-Ленина. Стоял в пробке и испытывал желание создать разговорное шоу. Первым человеком, которому я рассказал об этой идее, была Вероника. Я отправил ей аудио и сразу же получил моментальный звонок. Вместе мы провели серию технических вечеринок. Мы нашли ребят, и нас нашли ребята, которым этот формат тоже был интересен. В техническом режиме мы просуществовали где-то 5 месяцев, когда даже камеры не включались.
ELLE: Дамира вы пригласили в качестве третьего ведущего?
Мадияр: Мы пригласили двух ребят, когда поняли, что нам нужен третий ведущий. И в Дамире мы увидели то, чего не видели в этих двух парнях — полноценную творческую личность, которая всегда удивляет и постоянно открывается.
ELLE: Но при этом у вас всех разные характеры и позиции…
Мадияр: Да, некоторые позиции мы со временем узнаем. Я был уверен, что мы с Вероникой — это одно бесполое существо, примерно в одинаковой одежде, но после нескольких выпусков выяснилось, что мы по разному смотрим на некоторые вещи.
ELLE: Кстати, кто придумал джингл Aitpa?
Мадияр: Придумал бывший режиссер проекта Шынгыс Богданов вместе с бывшим исполнительным продюсером Ерланом Акку. Это существующий трек, оригинал можно найти в Интернете. Мы не знаем, кто исполняет эту песню, хотим оставить это в тайне.
ELLE: Кто принимает решение, кого приглашать в качестве гостя в вашу программу? Как вы ведете отбор героев?
Мадияр: У нас есть определенный шортлист дримкаста, который каждый из нас написал — с кем из людей хотелось бы познакомиться, поговорить, и мы идем, согласно этому касту. Иногда бывает такое, что какая-то творческая личность бывает проездом в Алматы, и нам с ней было бы очень интересно побеседовать. Поэтому делаем все, что в наших силах, чтобы это состоялось. Происходят актуальные события и вещи в моменте, поэтому мы также стараемся подстроиться и зовем соответствующих гостей.
ELLE: Расскажите случаи, когда герои отказывались приходить в Aitpa и по какой причине.
Вероника: В основном это от того, что наши графики не совпадают. Гость либо где-то на съемках, либо вне страны. Но не было случаев, чтобы герой сказал: «Мне не нравится формат».
Мадияр: Такого не было. Поэтому мы сейчас развиваем формат Aitpa Live. Если вы обратили внимание, то сейчас у нас есть формат живых встреч. Это означает, что мы становимся более мобильными и стараемся собрать гостей, которые по тем или иным причинам не попадают в даты съемок.
Вероника: У некоторых людей есть ложное ощущение, что мы приглашаем гостей, чтобы их постебать или как-то юмористически подколоть. Это вообще не так!
Мадияр: Да, вспомнил! Даник Алшинов отказывался (Данияр Алшинов, актер театра и кино. — Прим.ред.). Он согласился прийти на техническую вечеринку без камер. Ему очень понравилось, и он сказал: «Я хочу быть в этом проекте». Причина его первоначального отказа была в том, что он думал, что в Aitpa его будут стебать. Он думал, что это hate show. Но на самом деле Aitpa — это больше развлекательное, чем юмористическое шоу. Мы не преследуем цель обидеть, мы хотим разобраться с гостем, вместе подискутировать, поболтать.
Дамир: Алшинов снялся только потому, что 104 не смог прийти (104 — Юрий Дробитько, рэпер-исполнитель. — Прим.ред.).
Мадияр: 104 не отказывался. Была запущена афиша, были люди, которые на него пришли. Но по семейным обстоятельствам, за два часа до мотора, у него не получилось присутствовать.
ELLE: Были случаи, когда какие-либо герои обижались, просили смонтировать, вырезать или не выпускать?
Вероника: Иногда кто-то упоминает о своей семье, жене или детях, в процессе разговора гость называет их имена. Неймдроппинг — не всегда хорошо, поэтому порой нас просят убрать какие-либо части, связанные с личной жизнью.
ELLE: Какой выпуск считается самым скучным и, наоборот, самым веселым? Есть ли выпуск, за который стыдно (если есть такой)?
Дамир: К сожалению, за многое стыдно… (смеется). Менее интересный выпуск был с Али Батовым.
Вероника: Мне кажется, выпуск с Али Батовым не случился не потому, что гость какой-то не такой, просто наш уровень профессионализма на тот момент не позволил нам раскрыть его с нужной точки зрения и перспективы. Это не относится к конкретному человеку, это проблема шоу. Что касается моего личного «нелюбимого» выпуска, это был выпуск с Незлобиным (Александр Незлобин — российский актер, телеведущий, стендап-комик, бывший участник Comedy Club. — Прим.ред.). Мы не смогли полноценно раскрыться и показать формат шоу.
Дамир: Мы смогли Незлобина раскрыть в последние пятнадцать минут, в его монологе.
Вероника: Да, согласна, но в рамках формата Aitpa мы не смогли в этот выпуск вложиться полноценно как ведущие.
Мадияр: Самый веселый выпуск лично для меня — с Асхатом Ниязовым (Асхат Ниязов — журналист и создатель YouTube-канала «Обожаю». — Прим.ред.). Он по вайбу очень похож на нас. Мы успели посмеяться, поднять актуальные вопросы и социальные моменты. В этом выпуске было место для смеха, обсуждения и даже грусти.
Дамир: Возможно, для меня, еще будет впереди самый смешной выпуск. Например, с Галкиным. Мне понравился еще выпуск с химиком Уланом (Улан Усенов — школьный учитель химии и TikTok-блогер. — Прим.ред.).
Вероника: Мой любимый выпуск был с Нагимушей. Потому что очень мало девушек приходят на Aitpa. Впрочем, все мы, не только я, топим за то, чтобы в гостях были девчонки. Просто так складывается судьба.
Я всецело люблю выпуск с Нагимой, где она смогла проявить себя и раскрыться. Ее история о папе, самоирония — все сложилось! Я давно не ощущала такого, чтобы зритель принимал и понимал мои шутки. Не маскулинный юмор, а настоящая женская сила!
ELLE: Каково это — дружить и одновременно вместе работать?
Дамир: Мы уже давно разграничили дружеские и рабочие отношения, это произошло во времена стендапа.
Мадияр: Мне очень легко с ребятами. Мы уже понимаем друг друга с полуслова, а если есть определенного рода ссоры, это в творчестве, по-моему, неизбежно.
Дамир: Творческий конфликт — это не всегда негатив.
Мадияр: Даже если мы распадемся, то вечером встретимся вместе в стендап-клубе и будем выступать друг за другом. Мы запечатаны друзьями навеки.
ELLE: Вы делаете проект за свои деньги. Не было желания обратиться к спонсорам или продакшн-компании, чтобы урегулировать этот вопрос?
Вероника: Все довольно просто. Проект существует на деньги, которые мы получаем от продажи билетов. У нас есть продакшн-команда, которая следит за бюджетом и расходами. Первые полтора сезона мы существовали без спонсоров, закрываясь offline-вечеринками, уходя в минус и пытаясь самоокупиться. Но в этом есть кайф, потому что нам очень важна редактура, точнее, ее отсутствие. Но уже появились спонсоры, и мы счастливы! Кстати, мы многим спонсорам отказывали потому что они хотели контролировать наш контент.
Мадияр: На сериях технических вечеринок к нам подходили гости и говорили, что готовы дать деньги. Но мы понимали, что это люди без опыта. Были прецеденты, когда гости пытались оплатить свое участие.
ELLE: 3 вещи, которые вас бесят во время съемок.
Вероника: Не в контексте вопроса, но когда мы только снимали первый сезон, во время съемок пришли очень пьяные люди, думая, что это стендап. Они очень долго ждали, пока мы разогоняли первую тему. Затем они начали просто выпивать, чокаться на фоне, и это было видно прямо в кадре, как развивалась стадия их опьянения. И в какой-то миг они просто встали и ушли. Еще закатили скандал, утверждая, что им должны были предоставить стендап за 2000 тенге. Это было очень весело и грустно одновременно.
Мадияр: Могу понять их в какой-то степени. Возможно, они пришли с настроением посмеяться, а тот выпуск оказался о боли, грусти и тяжелом детстве. А они с бутылкой сидра сидели, еще с собой принесли и рассчитывали на что-то другое. Слава Богу, сейчас люди приходят на Aitpa, зная, что это Aitpa.
Меня бесит, когда что-то идет не по плану. Иногда возникают неожиданные шумы. Опять-таки, люди, чокаясь, создают проблемы, которые нам потом придется убирать в постпродакшне.
ELLE: Я знаю, что у вас были случаи, когда вы рисовали людей на этапе постпродакшна…
Мадияр: В одном из первых выпусков была девушка, которая слишком была увлечена телефоном. Она сидела на первом ряду, и, к счастью я не знал, что такое возможно. Монтажеры воссоздали эту сцену так, будто она не сидела в телефоне.
ELLE: Как обстоит ситуация с юмором в Казахстане? Стал ли он более качественным? Есть ли темы, о которых лучше не шутить в нашей стране?
Мадияр: Нет запретов. Все зависит от того, как ты пошутил. Можно шутить на все темы. С недавних пор я никогда не думал, что доживу до этого — еще одна тема для шуток раскрылась…
ELLE: Политика? Дамир, твое мнение.
Дамир: Я считаю, что нет запрещенных тем.
Мадияр: Луи Си Кей сказал — не шутить на какие-то темы — это тоже самое, как если врач скажет, что не будет лечить какие-то болезни.
Вероника: Я согласна с пацанами. Все проверяется опытом. Пока таких случаев не было, когда мы проверили на себе, что это какая-то запрещенная тема. Мне кажется, все зависит от самосознания и готовности шутить на определенные темы. Золотых правил — о чем можно, о чем нельзя — не существует.
ELLE: Если бы в Казахстане, как в соседнем государстве, была цензура, вы бы все равно продолжали шутить?
Дамир: У нас комик-комьюнити более единое, чем в России. Здесь все стендаперы поддерживают друг друга. Но думаю, что всегда можно найти способы обойти цензуру.
Мадияр: Если бы я был комиком в России, я, вероятно, уехал бы, и шутил о том, что происходит в России. Потому что, находясь там, я бы ощущал себя как под дулом пистолета.
ELLE: Сейчас в Казахстане выработалась культура отмены, особенно если это касается российских артистов и их политических позиций. Это показывают случай отмены концертов с Азаматом Мусагалиевым и Денисом Дороховым, которые поддерживают войну в Украине. Как вы относитесь к феномену cancel culture?
Дамир: Я согласен, так и должно быть.
Мадияр: Я согласен.
Вероника: Я тоже.
Дамир: Я отношусь к стендаперам, как к друзьям. Иметь друга, который может в любой момент предать, убить из-за своих убеждений или направить кого-то, чтобы тебя убили — я бы не хотел иметь в окружении таких людей.
ELLE: Им дают выбор: деньги, слава или полное изгнание. Но эти люди привыкли к определенном образу жизни. Как вы относитесь к вашим коллегам, которые зарабатывают деньги и в Казахстане, и в России?
Мадияр: Мы говорим о людях, поддерживающих войну в Украине. Если рассматривать культуру отмены как явление, то она только таким и образом проявляется в нашей стране. Я не могу вспомнить ни одного случая отмены мероприятий с участием казахстанских звезд. Торегали Тореали дважды сел в тюрьму, вышел и припеваючи живет дальше.
ELLE: Во время шоу были ли моменты, за которые стыдно?
Мадияр: Профдеформация стендап-комика — когда ты что-то говоришь, но реакция не такая бурная, которую ты ожидал. Это часть нашего пути.
Вероника: Когда в кадре возникает конфликт между нами, это обычно связано с тем, что мы очень хорошие друзья. После споров мы спокойно продолжаем дружить и все хорошо. Но это не отменяет того, что у нас могут быть разные взгляды на какие-то общие темы. Мы уважаем границы друг друга. Мне было реально стыдно, когда у Мадияра еще сердечко не окрепло, а я случайно задела эту тему в эфире. Я даже не знала, насколько это было болезненным для него. Каждый выпуск угораю над тем, что он то аккаунт закроет, то еще что-то. Много бытовых тем поднимаются, я просто попала и мне так стыдно за то, что я сказала. Правда, в кадре мы это решили.
Мадияр: В свою очередь, в выпуске со Славой (Слава Никифоров — казахстанский стендап-комик. — Прим.ред.) мы много шутили про когда-то лишний вес Вероники. И мне стыдно. Ладно, между собой не стыдно, так как мы в десна дружим, а вот какие-то моменты зритель может не понять.
ELLE: Вы не стесняетесь обсуждать личную жизнь во время выпусков. Дамир открыто обсуждает отношения с женой, Мадияр говорит, что идет на какие-то уступки ради закрытой страницы своей девушки в Инстаграме. Ваши взгляды после выхода программ как-то поменялись?
Дамир: Поменялись, конечно. Но нет запретных тем про жену, о которых нельзя было бы шутить.
ELLE: Ее родители смотрят шоу? Ваши родители следят за Aitpa?
Вероника: Моя мама — фанатка Дамира. Очень его любит. Правда, сначала его ненавидела (смеется). Потом она поняла прикол Дамира в том, что он из кустов шутки выстреливает. Он как снайпер. Это нужно понять. Не все понимают, насколько он крут.
Можно скажу на счет Мадика? Я хочу официально заявить со стороны Вероники Ким, что его позиция поменялась (смеется).
ELLE: Мадияр, ты бы закрыл страницу ради девушки?
Мадияр: Нет. И она не должна ради меня закрывать аккаунт. Мы идем на компромиссы в отношениях ради друг друга. Уже был случай после того, как это было сказано на шоу, находясь в отношениях с определенным человеком, у нее был открытый профайл. Но я об этом не трубил: «Видели, видели! У нее открытый аккаунт! Что вы до меня докопались?!»
ELLE: Самое лучшее средство от творческого застоя — это…
Мадияр: Иногда нужно просто пожить и накопить темы. Когда живешь в режиме нон-стоп, все становится рутиной, и глаз замыливается. Нужно просто позволить себе отдохнуть, перенять чужой опыт. Я вообще кайфую, когда я могу посмотреть какой-то сериал в среду днем и такой, так это ж по работе, потому что это реально по работе.
Вероника: Отвалить от себя. Застой нужно принять и отдохнуть. Пережить это таким способом, какой тебе в голову приходит, и то, что ты внутри хочешь сделать, типа поспать, посокрушаться, порефлексировать, это все замечательно. То, как ты сейчас проживаешь момент, это самое правильное.
Но там, в маленьких барах, мы уже ковались как сталь.
Мадияр
ELLE: Почему именно комики часто подвержены психическим расстройствам?
Мадияр: Действительно в Америке среди людей из стендаперской тусовки наибольшее количество суицидов.
Дамир: Есть теория: очень много вопросов сам себе задаешь, когда пишешь материал на любую тему. Я, например, чуть-чуть аутист. Могу в тему погрузиться глубоко и надолго. Задавать туда много вопросов, и если я не нахожу достаточно ответов, то случается диссонанс.
Я просто открываю в себе новую искренность.
Дамир
ELLE: Никто из вас не в терапии?
Мадияр: Вероника в терапии.
ELLE: Мадик, у тебя какое расстройство?
Мадияр: Какое у меня расстройство? Акне (смеется и все смеются).
Вероника: Диарея сезонная… (все продолжают смеяться).
ELLE: Бывает такое, что после окончания съемок, ты приходишь домой, включаешь душ, садишься и плачешь?
Мадияр: Каждый мотор! У меня немножко сдвинуто понимание того, как хорошо, как плохо в моменте. Я понимаю это только спустя время, что оказывается, было хорошо. В моменте я критично отношусь и такой: все плохо, все плохо. Потом оказывается, что все нормально. Ну и стендап. Этот жанр — самый мазохистский путь из всех. Даже если один день думаешь, ты супер звезда, и что вот все смотрят тебе в рот, на следующий день ты можешь плотно в этот же рот получить.
Вероника: Как человек в терапии, я думаю, что каждый из нас психически нездоров. Просто, видимо, комики действительно задают себе много вопросов. Отрицание у них, может быть, поэтому я не знаю, не эксперт, но люблю порефлексировать после любого выступления. Начиная от какого-то открытого микрофона, где вот вчера у меня было 7 человек в зале, и 2 человека вышли во время моего выступления, и я начала сокрушаться из-за этого. Вот начиная от таких вот мелочей, заканчивая действительно съемками, когда мы останавливаем мотор и пытаемся понять, что мы могли сделать лучше в моменте — как повлиять на ситуацию, это очень сильно помогает в творчестве и в любой работе.
Когда ты к какому-то своему расстройству поворачиваешься лицом, и не боишься его, принимаешь его и пытаешься понять, в чем суть этого расстройства, оно начинает работать на тебя. Я этому сейчас учусь. Я вижу, что это приносит свои плоды — тревожности и панических атак стало меньше. Я хожу к психологу, и когда нахожу все нужные ключики, это приносит колоссальное удовольствие. Ощущение, как будто на тренировку сходила.
ELLE: Ты перестала читать комментарии?
Вероника: Я читаю иногда, но мое отношение к ним поменялось. Я действительно перестала придавать этому большое значение и в каждом комментаторе воображать себе реального человека. Когда я фокусируюсь на положительных вещах, которые мне сейчас люди оставляют в комментах, я прям себе скриню и перечитываю их, потому что они супер важные, и я делаю сейчас фокус на них.
Мадияр: Комедия — лучший инструмент для того, чтобы конвертировать вашу тревожность в приятные эмоции.
Когда ты к своему расстройству поворачиваешься лицом, оно начинает работать на тебя
Вероника
ELLE: Вероника, ты как-то говорила в шоу, что к стендапу пришла через буллинг. Можешь подробнее рассказать об этом моменте.
Вероника: В школьные годы буллинг был, казалось, почти как дополнительный предмет. Вместо трудов или внеклассного чтения. Поэтому, мне кажется, что мы все переживали буллинг, просто кто-то проявлял его более агрессивно, а кто-то менее. Я воспринимала его в средней тяжести.
Я много раз говорила на подкастах, что весь класс игнорировал меня. Поддержка моих родителей оказалась ключевой в те дни. Я не боялась рассказать им о происходящем, хотя в то время было сложно открыться. В детстве рассказывать родителям о том, что тебя обижают в школе, казалось чем-то плохим, как стукачество. Но я четко осознавала, что не могу справиться с этим одна.
Кроме мамы, у меня почти не было никакой поддержки. Именно ей я доверилась, и ее реакция была очень здоровой. Помню, как однажды мама нашла меня плачущей в школьном туалете. Учителям было абсолютно плевать на это. Я очень хотела домой. Она сказала мне, что мне нужно прямо сейчас вернуться в класс — если не вернусь, то покажу своим поведением, что все эти люди правы. Это был 7 или 8 класс. Взяла себя в руки и отсидела все уроки до конца. Очень грустно осознавать, что в тот момент и до сих пор учителя не были ответственными за то, что происходило.
Помню, что в школе у нас был номинальный психолог, который начал интересоваться моей проблемой, когда, на самом деле, все проблемы были решены еще полгода назад. Она пригласила меня в свой кабинет и начала решать вопросы, которые уже были неактуальными. Это все те вопросы, которые могли бы быть решены через призму коммуникации между учителем и учеником.
Мне супер помогла моя мама! И, наверное, важным фактором было доверие между родителем и ребенком. Это очень важно. Я хотела бы, чтобы нынешние дети не боялись говорить о своих проблемах своим родным.
ELLE: Какие планы дальше? Сколько сезонов нам ждать?
Вероника: Мне бы хотелось, чтобы Aitpa cтал такой платформой, которая олицетворяет юмор и стендап-движение в Казахстане. Не только в рамках разговорного шоу, было бы круто, если бы мы могли дальше расти. У нас есть планы по развитию канала — внедрение новых форматов, к примеру. Сейчас фокус на одно шоу. Наша цель — отточить его настолько мощно, и наш профессионализм в том числе, чтобы все шло по наитию. В целом хотим, чтобы Aitpa стало чуть больше, чем просто разговорное шоу.
Мадияр: Будут новые гости!
ELLE: Женщины?
Мадияр: Мы всегда открыты к женщинам! Я готов. От одной женщины устал (смотрит на Веронику) и очень радуюсь, когда к нам приходят девушки.
ELLE: Невозможно не заметить, что за год у всех троих случилась капитальная трансформация. Этакий такой glow up («Glow up» — это сленговое выражение, которое означает значительное улучшение внешности, стиля или самооценки человека в определенный период времени. — Прим.ред.). Как вы к этому пришли?
Дамир: Glow up? Что это такое? (Смеется).
Мадияр: Нужно верить в свое дело — бить в одну точку. Систематически это делать с должным подходом и уважением. Когда ты действуешь, то все бенефиты сами к тебе идут.
Дамир: Я просто открываю в себе новую искренность.
Мадияр: Очень претенциозно скажу: мы давно были к этому готовы, просто не выходили в широкие массы. Но там, в маленьких барах, мы уже ковались как сталь. Всему свое время. Наше время еще впереди, дамы и господа!
Вероника: Согласна с Мадияром. Но если бы мы сделали это раньше, то, возможно, ментально еще не были к этому готовы. Мы выждали то время, которое максимально для нас было выгодным — мы в том возрасте, когда можем делать такого рода контент. Ключевой момент — каждый из нас от А до Я вовлечен в весь процесс проекта. Не просто прийти, задать вопросы и поговорить с гостем. От старта продажи билетов до постпродакшна — мы за все болеем.
