Почему детские травмы так сильно влияют на нас, и при чем здесь биохимические изменения мозга?
«Какой смысл копаться в прошлом? Я ничего не помню. Мое детство не являлось радужным или, напротив, было прекрасным — нечего там искать. Моей матери и/или отцу и так досталось от жизни, я не могу их винить. Или я просто все забыла, и меня это не беспокоит. Не надо трогать святое. Опять родители виноваты, давай не будем это обсуждать? А еще это слишком долго и сложно, можно как-то побыстрее стать здоровой? Или я и так здорова, не надо меня лечить», — лишь судорожно подергивая глазом или конечностями, вещает человек.
И еще десятки различных реакций, которые встречает любой психолог, психотерапевт или психиатр в своей работе. Если и тебе знакомы данные суждения, или ты испытываешь недоверие, или скептически настроена — этот материал для тебя. Он расставит все точки над “i”.
Итак, что же такое травма? Почему важно прорабатывать детские травмы? Об этом рассказывает психолог, психотерапевт и нейропсихолог Валентина Муханова-Бирюкова.
Травма и ее влияние
Описанные ранее примеры — это умозаключение людей, которые находятся в страхе, неведенье, обесценивании и протесте, но в то же время «зачем-то» являются активными пользователями, зрителями и читателями психологических сайтов или пабликов, в поисках ответа на вопросы: «Да что же со мной не так? Что со мной происходит? Что совпало со мной, а что вообще не про меня? Ты не можешь этого знать!»
Работа с психотравмами не преследует цели назначить виновного — в этом нет никакого смысла и не принесет никакого результата. Жить хорошо хотят все, в этом нет ничего постыдного, поэтому чем раньше ты поймешь, что с тобой, и как это исправить, тем больше у тебя останется времени на «жить», а «не выживать».
Все неизведанное страшит, и это тоже нормально, но важно найти в себе силы посмотреть страху в глаза, и наконец начать понимать, но мешают они: защитные механизмы, копинг стратегии (привычные модели поведения), убеждения, внушения, ригидность, сниженная критика/EQ и IQ, неосведомленность и убежденность, что уже ничем не помочь, страх (перемен в том числе), бессознательное желание страдать дальше, так как терпеть уже привычно.
В позиции бегства нет ничего удивительного, так как это тоже защита от того, что не ведомо, что требует усилий и изменений, как внутренних, так и внешних. А если у человека позиция «мне все должны за мою жертвенность», расстанется ли он со своим панцирем добровольно? Нет, но жизнь заставит. А от человека уже зависит, понимает ли он от нее намеков или нет. Ведь иногда возраст приходит один, так как человек застревает в психотравме.
Психотравма — это сложный многогранный процесс, состоящий из многих факторов, начиная от индивидуальных особенностей и заканчивая методом воспитания и уровнем достаточности семьи. Психотравма тем и опасна, что она меняет биохимию и морфологию мозга, и в момент кризиса диктует дальнейшие стратегии, а человек и не понимает, удачно ли среагировал или нет, выжил — и уже хорошо. После этот выбор становится паттерном поведения.
Задача психотерапии как раз таки в том, чтобы перепрошить баги психики и нервной системы и предложить альтернативные реакции, работающие адекватно, без искажений. Наш мозг невероятно пластичен, и именно поэтому его можно запрограммировать, реабилитировать его здравость, целостность и нерушимость.
Почему детские травмы так сильно влияют на нас?
Основная проблема кроется в незрелости мозга, так как дозревает он к годам 24-27 (процессы миелинизации не останавливаются). Но несмотря на неготовность мозга к операциям сложного смыслового конструкта, он (мозг) продолжает проецировать реальность ровно в той плоскости, в которой находится, воспринимая происходящее как норму. Ребенок мыслит всегда односторонне (инфантильно), не погружаясь в амбивалентность процесса, суждения его эгоцентрированы. Так задумано природой: ребенку нужно выжить, особенно если условия не самые защищенные.
Детские умозаключения симбиозны или созависимы от значимого взрослого и часто радикальны/категоричны. Другими словами, ребенок живет и развивается ровно так, как проецирует взрослый. Например: если мама жертва, которая базируется на постоянной хорошести, жалости и чувстве вины, то у ее ребенка разовьется желание ее спасать от всех, кто причиняет ей страдания, естественно по версии мамы. Поэтому, например, папа легко может стать объектом коллективной ненависти, так как коалиция жертв уже сформирована. (А потом, звучит: «Папа от нас ушел, он нам изменил». А кому вам? От кого от вас? Если и ушел то, от мамы, если изменил, то маме, но, не ребенку, не тебе).
Огромная проблема в том, что ребенок даже не в курсе, что и не и должен быть погружен в межличностные проблемы родителей, но, часто сам того не зная, исполняет роль громоотвода, средства для шантажа или прикрытия, жилетки или исполнителя многоролевой участи по Карпману (тиран, спасатель, жертва), даже не понимая, что, спасая одного, предает себя и другого.
Кто-то скажет, но а как же иначе, как не пожалеть мать/отца, который страдает от того, что не может уйти, развестись, и т.д., взять свою жизнь в руки? Ответ очень прост: эмпатию и любовь никто не собирается отменять, пожалей, обними, помоги деньгами, если необходимо, но не нужно мнить себя имеющим право решать за родителя. Если ничего не меняется, то это выбор человека, а тебе придется делать свой. (В детстве ты этого понять не могла, так как была зависимы, а сегодня, будучи взрослой, у тебя есть шанс реабилитироваться). Именно поэтому важна психологическая зрелость и компенсированность, как мужчине, так и женщине, которые собираются строить семью или уже ее создали. Но для многих семья воспринимается концом/полем для боя или островком спасения, а не началом новой эры личного взросления.
Помимо межличностных проблем в отношениях двоих есть и психические, психологические и неврологические болезни/отклонения у родителей, о которых они, кстати, могут даже и не знать.
Отсюда дети подвергаются с самого рождения неадекватному воспитанию, реакциям и действиям со стороны родителя. Например: родитель склонен к бесконтрольным вспышкам гнева, агрессии, физическому насилию (побои), психической травле или сравнению, к педофилии как внутри семьи, так и со стороны родственников/знакомых (в случае с насилием, особенно сексуализированным, терапия отличается от межличностной) и самым разным видам аддикции: игромания/лудомания, РПП, ОКР, алко- и наркозависимости, сексоголизм и т.д. При таких условиях человек растет, будучи уверенным, что все так живут, и ничего, выросли же. Поэтому паттерн поведения повторяют в точности, как на роду написано, но уже на своих детях (если они есть) или на себе, но уже более извращенно, исходя либо из протеста: «Я не буду такой/таким как ты!» или жертвоприношении: «Я тебя спасу, ценой своей жизни, будем страдать вместе».
Почему важно прорабатывать детские травмы?
Мы не можем изменить твоего прошлого, но мы способны изменить к нему отношение, найти выход, изменить мышление, освободить боль, снять напряжение, разрешить болезни, психосоматические болезни «святой семерки», хронические в том числе, с помощью терапии, возможно снять/корректировать/уводить в ремиссию поведенческие стигмы/паттерны/заболевания/диагнозы, устранить тревожность, депрессию, ПТСР, РПП, ОКР, вернуть вкус к жизни, наладить отношения с собой и другими людьми, и многое другое.
Травмированная психика — истощенная психика. Она не имеет ресурса жить ярко, интересно, реализовано и со вкусом, а уж тем более нет сил заботиться о ком-то еще. И даже если по каким-либо причинам это нужно делать, то мозг будет защищаться срывами, апатиями, ленью, потерей смыслов, депрессиями, расстройствами личности, неконтролируемой агрессией, сниженным иммунитетом, зависимостью и т.д. Очень частый пример, когда человек настолько не выдерживает себя и свою реальность, что принимает решение не брать ответственность и за новое поколение (своих же детей), или вообще объявляет себя чайлдфри. Поэтому жизненно важно восстанавливать свою психику, избавляя сознательное и бессознательное от негативных сценариев, невыраженной боли, агрессии или претензии, найти альтернативный способ реагирования, увидеть картину целиком, а не только с «детского угла мировоззрения» и выработать новые стратегии.
В жизни, как и в терапии, нет правых и виновных, есть причины, реакции, выбор, действия и последствия. И может оказаться так, что это был только твой глюк, а правда значительно сложнее.
У нас у каждого есть свой выбор и право на него. А уж как этим воспользоваться, решать придется самой.
Автор: Валентина Муханова-Бирюкова, психолог, психотерапевт, клинический нейропсихолог
Фото: Shutterstock
