В терапии и в жизни нередко встречаются сложные парадоксы. Один из них — сильная, самостоятельная женщина вдруг оказывается в отношениях с мужчиной, который так и не прошел сепарацию от матери. Или наоборот, мягкая, покорная, нуждающаяся в отцовской защите и не приспособленная к взрослой жизни, ищет сильного мужчину, а встречает «его» — маменькиного сынка.Почему женщина выбирает такого мужчину? Зачем ей такие отношения? Как страдают дети в таких союзах? И что с этим делать?
Почему женщина выбирает такого мужчину?
Выбор партнера никогда не бывает исключительно про «любовь» или «случайность». За ним стоят глубинные сценарии, в том числе те, что связаны с ранним опытом самой женщины. Девочка, выросшая в семье, где роль матери была гипертрофирована, а отца не хватало — физически или эмоционально, — усваивает модель: любовь всегда сопряжена с борьбой, с доказательством своей значимости и постоянным «спасением» другого.
Когда такая девочка вырастает, ее бессознательное ищет знакомый паттерн — мужчину, которого нужно «вытянуть» или «перетянуть на свою сторону». И мамин сын подходит идеально. Он как бы продолжает семейную историю: рядом есть сильная мать, есть он — зависимый сын, и теперь она вступает в эту триаду в надежде победить соперницу и доказать, что именно она и ее любовь важнее. Это и есть та самая коалиция, о которой редко говорят напрямую: женщина оказывается втянутой в систему «мама–сын», где ее роль — одновременно партнерша, вторая мать и вечная соперница.
Сознательно или нет, но она соглашается на заведомо проигрышные условия. Ей кажется, что если она будет достаточно любящей, терпеливой, мудрой, «воспитает» его или «переделает», тогда он станет настоящим мужчиной. Но на деле она тянет на себе весь быт, эмоциональную сферу, ответственность за отношения и часто оказывается в хроническом напряжении — из-за невозможности ослабить хватку и расслабиться.
Зачем женщине такие отношения?
Когда мы говорим о женщине, выбирающей «маменькиного сына», важно понимать: ее выбор коренится не в романтической слепоте, наивности или неопытности, а в глубинных сценариях — в том, как она относится к себе, к матери, отцу, мужчинам и к миру в целом. Мужчина, которого она выбирает, уже заранее «собран» из ее убеждений: кого именно она ищет, кого достойна и с кем сможет справиться.
Во-первых, огромную роль играет тип привязанности, сформированный в детстве. Если девочка росла в условиях амбивалентной или тревожной привязанности, где любовь была связана с контролем, условностями и эмоциональной непредсказуемостью, то сформировавшаяся «хорошая девочка» (а затем взрослая женщина) бессознательно ищет то же самое: партнера, любовь которого нужно заслуживать, удерживать, отвоевывать.
Во-вторых, срабатывает механизм повторения травмы. В психоанализе это называют «принципом повторения»: человек снова и снова воспроизводит старую рану в надежде изменить финал. Женщина вступает в отношения с «маминым сынком» словно в попытке переписать историю. «Теперь я докажу, что могу быть важнее матери — и тогда он выберет меня», — считает она. Но сценарий предсказуемо заканчивается болью.
В-третьих, появляется иллюзия контроля. Слабый, зависимый мужчина кажется более управляемым. Это особенно значимо, если у женщины был деспотичный, эмоционально холодный или, наоборот, слабый и зависимый отец. Женщине кажется: «Что ж, слабого я смогу воспитать, направить, сделать таким, каким нужно».
В-четвертых, включается потребность подтверждать собственную силу и значимость — отыгрывается сценарий «жертвенной матери». Когда рядом мужчина, который не справляется, женщина чувствует себя опорой, «единственной, кто держит этот мир». Это дает иллюзию всемогущества, но одновременно обрекает на хроническое напряжение и внутреннее одиночество.
И наконец, присутствует страх встретиться с по-настоящему зрелым мужчиной. За этим скрывается страх: зрелого мужчину «не перевоспитаешь», с ним нужно встречаться лицом к лицу, принимать его другим, а это требует собственной зрелости и готовности к близости. Такой мужчина ищет партнершу, способную строить союз на равных, без игры в жертву и спасателя. А это куда сложнее, чем привычная роль «тянущей на себе».
Весь этот эмоциональный аттракцион женщина выбирает и «выносит» из-за глубинного убеждения: в ее жизни иначе быть не может. Даже если она уверяет себя и окружающих, что обманет детский паттерн поведения и построит жизнь лучше, чем у родителей. Пока жива надежда, что она справится с этим вызовом, сценарий продолжает работать: на пути будут встречаться «не те» мужчины, а не те, о которых мечталось.
Суровая правда в том, что если женщина не выходит из травмированного паттерна собственных убеждений, не завершает свою сепарацию и не закрывает «Эдип» (прим. ред. — разрешение конфликта психосексуального развития), этот гештальт будет повторяться снова и снова. Опасность в том, что в этой игре оказываются дети. Они, как когда-то и вы, учатся и запоминают, «как делать не нужно», но повторяют то же самое — просто потому что не видят другого образца.
Как страдают дети в таких союзах?
В семьях, где отец не занимает зрелую позицию, дети сталкиваются с искаженной моделью отношений. Для них «папа» превращается в еще одного ребенка, за которого мама отвечает. Ребенок видит, что мама тянет все на себе, и учится либо копировать ее гиперответственность, либо, наоборот, уходит в пассивность, считая, что «так и должно быть».
Девочки в таких семьях рискуют повторить сценарий матери — вырасти и тоже выбрать мужчину, которого нужно «спасать». Мальчики перенимают модель инфантильного отца, остаются зависимыми от женщин и не берут ответственность за свою жизнь. Так сценарий закрепляется и передается дальше — из поколения в поколение.
Что делать, если в семье уже есть дети?
Развод, если вы подумали о нем, — не универсальный ответ. Если у женщины есть внутренний ресурс, работу можно начать с изменения динамики. Важно перестать тянуть все и постепенно возвращать ответственность мужчине, даже если поначалу он будет сопротивляться. Это значит обозначать границы с его матерью, не вступать в коалиции и не доказывать свою «песню» — «я лучше, чем мама».
Крайне важно защитить детей от втягивания в семейный конфликт. Ребенок не должен быть свидетелем постоянной борьбы или становиться на чью-либо сторону. Поддержка психотерапии помогает женщине выравнивать внутреннее состояние, переставать быть «вечным спасателем» и выстраивать новые формы взаимодействия в паре.
В некоторых случаях, когда мужчина категорически отказывается взрослеть, а динамика разрушает женщину и детей, развод действительно может стать единственным выходом. Но даже тогда главная задача матери — не допустить повторения сценария и помочь детям увидеть, как строятся зрелые, равные отношения.
Вместо итога
Женщина не выбирает «маменькиного сынка» случайно — за ее выбором почти всегда стоит незавершенный опыт с отцом и бессознательная привычка быть сильной за двоих, как мама. Такая динамика бьет не только по ней, но и по детям, которые усваивают искаженные модели семьи. Большая работа над собой, готовность выстраивать новые границы и менять сценарий позволяют разорвать этот круг и дать следующему поколению шанс на другие отношения.
Автор: Валентина Муханова-Бирюкова, психотерапевт,клинический нейропсихолог
