Пару месяцев назад произошло то, чего никак не ожидало казахстанское музыкальное пространство. Ninety One, подопечные Ерболата Беделхан и его лейбла JUZ Entertainment, приняли решение уйти спустя семь лет совместной работы. ELLE поговорил с ребятами о творческой свободе, поиске, грядущих изменениях и не только.
Ninety One x ELLE: Мы договорились встретиться утром в студии звукозаписи, где Ace, Bala, Alem и Zaq проводят свои творческие будни (порой ночи и даже сутки). Именно здесь парни сводили свои первые альбомы «Айыптама» и «Qarangy Zharyq». Честно говоря, один из мемберов группы, у которого были ключи от студии, проспал (не будем указывать пальцем, но самые внимательные поймут). В итоге мы славно побеседовали в ближайшем кафе. Из милых наблюдений — парни производят потрясающее впечатление на окружающих. Официантка смущенно улыбалась каждый раз, когда предлагала что-то из меню или убирала пустую посуду.
ELLE: Какие у вас теплые воспоминания со студией? Вы же записывались там, когда были совсем зеленые.
ZAQ: Для нас это знаковое место. Теплое, как отчий дом. Мы можем прийти сюда в любое время, поесть, или, если хочется, остаться с ночевкой. И такое бывало.
ALEM: Когда приехали туда впервые, мы обалдели! Все оборудовано, какие-то железки повсюду… Это была наша первая нормальная студия. Рассматривали все, задавали кучу вопросов.
BALA: Я часто ностальгирую по тем временам.
ELLE: А что вы делаете на студии сейчас? Над чем работаете?
ZAQ: Пока мы больше заняты административной работой и здесь, в основном, проводим собрания. Как только утрясем все дела, займемся альбомом, который планируем выпустить в этом году. Второй полноценный альбом, получается.
«Хочется больше души, больше правды».
«Я могу после прослушивания альбома стать вообще другим человеком и в этом сила музыки. Сейчас такое время, когда нужно что-то сказать людям».
ELLE: А есть уже какие-то наброски/идеи касательно альбома? Каким он будет?
ZAQ: Пока есть демки, над которыми еще работать и работать. Хотим серьезнее подойти к созданию треков — взять весь процесс в свои руки, чтобы это был целиком наш авторский музыкальный продукт. Раньше битмейкеры скидывали нам свои наброски, мы на них накидывали свои идеи. Теперь сами пишем аккорды, вкладываем свое настроение в инструментал.
ALEM: Так раньше и работали артисты. Наиграют что-нибудь на пианино и отдают аранжировщику. В этом и сложность, и кайф на самом деле. Мы такое практиковали всего пару раз — в треках «Men Emes» и «Oinamaqo».
ELLE: Последние годы вы много экспериментировали с жанрами. Изначально Q-pop имел какое-то одно общее звучание — в припеве всегда имелся «дабстепный» дроп. Сейчас же у вас прослушивается то что-то испанское, то 80-е, то еще что-нибудь. К чему сейчас стремитесь в этом плане? Как будет звучать новый Ninety One?
ZAQ: Когда мы только начали Q-pop движуху, Ерболат ага задал нам и всей команде четкий курс. K-pop набирал обороты и уже имел огромное влияние на весь мир, мы поймали эту волну и адаптировали жанр под нас. Со временем мы стали серьезнее относиться к музыке и захотелось писать полноценные припевы, чтобы была мысль и люди могли подпевать. Ведь нам было что сказать.
ALEM: В то время «дроповая» тема качала по всему миру. SKRILLEX начал это все. В какой-то момент мы поняли, что все воспринимают Q-pop как этот кислотно-железный звук и мы принципиально отошли от этого. Потом пошли разговоры: «Q-pop уже не q-pop!».
Мы начали делать то, что нам по душе и не ограничиваться жанрово. Стараемся быть разными, чтобы не звучать шаблонно.
ZAQ: В один момент начали сильно уходить в какую-то непонятную тяжелую музыку, увлеклись экспериментами. Например, в треке «SEÑORITA» меня унесло в какую то степь, я тогда вообще поклал на правила. Мне просто хотелось сделать какую-то испанскую х**нь. Лично я сейчас стараюсь находить в нашем творчестве максимально трушные точки. Не хочется что-то делать просто механически, чтобы все видели, что мы активные и никуда не исчезли. Хочется чего-то большего, чем просто альбом. Больше души, больше правды. Потому что я, когда слушаю исполнителя, чувствую, что он со мной общается. Такая музыка меняет меня и мое мировоззрение. Я могу после прослушивания альбома стать вообще другим человеком и в этом сила музыки. Сейчас такое время, когда нужно что-то сказать людям.
BALA: Say «No» to fast-food music!
ALEM: Хочется делать что-то вечное, как те же Дос-Мукасан. Чтобы через 20-30 лет, человек послушал нас и такой «Какие они, оказывается, были классные!».
«Мы смотрели на популярную музыку, которая творилась вокруг, и не понимали в чем прикол. Она будто на калькуляторе сделана! Люди не заморачивались!
Нам все это не нравилось и мы в итоге запутались».
ZAQ: В 2019-м году после выхода песни «Men emes» у нас начался бзик, мы прям целились в хит. «Надо попсу делать. Надо проще. Не надо мудрить» и т.д. И я, как дебил, написал «SEÑORITA» , да? (смеется) Мы смотрели на популярную музыку, которая творилась вокруг, и не понимали в чем прикол. Она будто на калькуляторе сделана! Люди не заморачивались! Нам все это не нравилось и мы в итоге запутались. Это выбило нас на два с половиной года. Еще был лейбл, который тебе говорил, что нужно нагонять цифры и тому подобное. Сейчас мы возвращаемся к своим истокам, к духу Ninety One. У нас есть концепция…
ALEM: Ее никто не воспринимает всерьез!
ZAQ: У нас есть концепция 2091 — мы последние цифры 2019-го года поменяли местами и получился 91. Согласно нашей теории, мы межвселенные кочевники. Оригинальные Ninety One давно улетели. Альбом «Dopamine. Part 1» вышел у них в 2018 году. Все ожидали «Dopamine. Part 2», но он улетел вместе с пацанами. А с 2091-го прилетели мы с альбомом «Men Emes». Помню, мы тогда еще во всех интервью говорили, что это уже другие ребята. Но нас никто не понял. И скоро они прилетят, а мы улетим обратно.
ALEM: Их там до сих пор пятеро, кстати. Ладно, шучу. Отвечая на вопрос, коротко говоря, мы не знаем как будет дальше, мы безжанровые.
ELLE: Уже два месяца как вы покинули Ерболата Беделхан и JUZ Entertainment. Как прошло это время? Как вам работается?
ZAQ: Как раз-таки работается! Мы все это время приводили дела в порядок, систематизировали некоторые процессы, чтобы в дальнейшем у нас было больше времени на творчество.
ELLE: Расскажите, как выглядит ваша команда. Как распределились обязанности между вами? Кто за старшего?
ZAQ: Прикол в том, что старшего нет. Есть мы четверо и есть люди, которые исполняют разные обязанности. Если есть хорошие управленцы, командные люди — добро пожаловать. Мы открыты. У нас та же команда, что и была в JUZ Entertainment, ребята ушли вместе с нами.
ALEM: Ace все это время работал с документацией. Он директор нашей компании, т.е. тот, у кого право подписи. Что касается юридических и финансовых вопросов — все к нему.
BALA: Все семь лет существования Ninety One, последнее слово всегда было за продюсером. В глубине души у каждого из нас были свои боли, каждый хотел что-то изменить. И когда мы разорвали контракт, начали собирать идеи и видение каждого из нас в единый пазл. Теперь все решения принимаем сами, сообща.
ALEM: Zaq, например, думал что концептуально можно изменить и вообще с кем работать, как работать. Балашка думал в целом как и куда дальше двигаться. Много идей слышал от него.
BALA: Если говорить о Батырхане, он разбирается во всем, что касается вижуала. Однажды он срежиссеровал клип — «QIYALMAN». Мы доверяем ему, советуемся касательно съемок, что и как можно снять.
ACE: А я со своей стороны говорю, реализуемо или нет. Есть ли на данную идею бюджет.
«Уход из продюсерского центра, наверное, это первый шаг к победе над своим страхом».
ELLE: Интересно, как вы этот период переживаете. С какими страхами боретесь?
ZAQ: Уход из продюсерского центра, наверное, это первый шаг к победе над своим страхом. Как ни крути, мы творили в зоне комфорта и не были ответственными за свою жизнь. Эта ответственность как раз и пугала, возможно, ведь можно было в любой момент свалить на кого-то то, что творится с тобой. Например, представим ситуацию. Ninety One сделали такую вещь, которая опять взбудоражила половину Казахстана. Люди выходят на митинги, массовый хейт, отменяются концерты, нас разыскивают всякие бандиты и прочее. Но уже нет Ерболата. Интересно, как бы двигался Ninety One самостоятельно. Я даже не знаю, что ответить, если честно. Где бы мы, возможно, пережали или не дожали. В такие моменты опыт Ерболата ага очень помогал, ведь он 20 лет в шоу-бизнесе и видел многое. Мы же можем не понять, что перед нами сейчас, возможно, какой-то судьбоносный момент. И, наверное, страх самый главный заключается в ответственности. Сейчас уже как минимум твоя жизнь в твоих руках, плюс еще рядом с тобой еще три человека, которые доверяют тебе. И так у каждого. Не хочется, чтобы три человека, три судьбы и три жизни, которые находятся рядом с тобой, были грузом. Хочется, чтобы мы были поддержкой друг другу.
ELLE: Вы мельком затронули бюджет… как он сформировался? Это какие-то ваши личные накопления?
ZAQ: Сейчас в компании оборот 7 миллиардов тенге, из этих 7 миллиардов тенге 30% мы распределяем в казну — казну творчества. Есть зарплатный фонд, остальные проценты у нас. Почему у нас до сих пор нет по квартире? Потому что у нас, на самом деле, нет этих денег физически. Они просто у нас на карте желаний. (смеется)
ALEM: В принципе, мы зарабатываем столько же, сколько и раньше в JUZ. Остальное просто реинвестиция.
ELLE: У вас большой наставнический опыт. Как смотрите на перспективу открыть собственный музыкальный лейбл? После того, как встанете на рельсы, конечно.
BALA: Нам нужно вообще просто открыть лейбл, чтобы под него Ninety One подписать.
ZAQ: Мы до сих пор не придумали название. Просто как корабль назовешь, так он и потонет. Ой… (смеется)
ALEM: Это есть в планах. Очень много крутых ребят, которых хочется поддержать и вывести в свет. Очень много талантов в аулах, у которых нет возможности записать или зарелизить трек.
ELLE: Слышала, намечается большой тур по Казахстану. Расскажите о нем.
ZAQ: Это первый тур вне JUZ Entertainment. Он стартует в июне. Планируем дать концерты в семи городах Казахстана и в Ташкенте.
ALEM: После двух мертвых в концертном плане, пандемийных лет, хочется выехать, осмотреться, вообще, что творится везде.
ZAQ: Онлайн-концерты сильно отдаляют от людей. Мы очень соскучились. Когда давали сольные концерты в Алматы и Астане, мы даже, честно, не предполагали, что будет столько людей. Что за каких-то три дня будет солдаут. Когда впервые за долгое время вышли на сцену, у нас проявилось столько чувств! Дрожь, мурашки, ком в горле, волнение, учащенное сердцебиение, ладони вспотели… Это прям клево! Мы соскучились по живым людям и живым эмоциям. Аватарки и лайки этих ощущений не дают.
«Что бы ни происходило между нами, в глубине души Ерболат аға всегда нами гордился.
Хоть и не говорил это часто».
ELLE: Фотографии, которые мы использовали в интервью, к слову, украсили афиши тура. Вы выглядите очень fashionable, прям в духе глянца. То же самое можно сказать и о промо-видео вашего возвращения. Почему выбрали такой стиль? Так как это ваше первое визуальное заявление в качестве независимых артистов, что хотели этим показать?
ALEM: Изначально я одевался как среднестатистический казахский парень. Чтобы развить свой вкус, подписался на разных стильных иностранных чуваков и модные бренды. Все, что я видел у них, казалось мне чем-то своеобразным, но очень красивым. И я давно хотел что-нибудь в таком стиле сделать. Предложил пацанам. Мне интересно наблюдать за миром моды и я отметил для себя, что раньше для фото и видео достаточно было встать как-то красиво, а сейчас надо именно странно. Вот и мы получились стильными и немного странными. Эти снимки, кстати, видел Ерболат аға. Сказал, офигенно. Мне кажется, он ждал, что мы сделаем что-нибудь классное.
ZAQ: Он никогда так не говорил.
BALA: Что бы ни происходило между нами, в глубине души Ерболат аға всегда нами гордился. Хоть и не говорил это часто. И когда отпускал нас, он доверял нам в том плане, что мы сможем своими силами вывести проект Ninety One на новый уровень. Какую бы он ни давал творческую свободу, она появилась только сейчас. В жизни группы сейчас очень важный период и это даже как-то сентиментально…
ALEM: В общем, мы раскрываемся.
ELLE: На фоне всех событий, хотелось поговорить и о гражданственности. Вы нередко затрагивали социальные и политические темы в песнях (пусть и завуалированно). Планируете как-то высказаться касательно январских событий? И интересно, кстати, как вы пережили тот момент.
ACE: Мы собирались с Батыром выйти на митинг, но как только услышали взрывы за окном, передумали. Происходила какая-то «Игра престолов», слишком много каких-то загадочных ситуаций. Люди, по сути, ничего не решали. Не хотелось по глупости попасть в этот водоворот.
ZAQ: В начале казалось, что проходит обычный мирный митинг. Я лично лежал дома болел. В итоге все переросло в вакханалию. Если говорить конкретно о политике, нам не особо хочется высказываться. Мы о ней никогда и не высказывались, лишь старались отображать то, что сами чувствовали и иногда задевали эту тему. Да потому что политика касается всех. На данный момент, имея какой-то медиа вес, говорить что-то однозначное очень сложно, потому что мы сами не разбираемся в этом всем. Мы такие же, как все люди, я не побоюсь этого слова, политически неграмотные. Мы не можем оценивать ситуацию объективно. Я могу только посоветовать жить жизнь и максимально обогащать себя разными знаниями.
ALEM: Не все понимают, что конкретно происходит сейчас.
ZAQ: Очень много разных раздутых теорий, из которых не знаешь, что правда. Правда заключается в том, что погибли люди. Много людей, которые вообще не при чем.
BALA: Если говорить о публичных людях, которые не высказываются в соцсетях, я считаю, что в этих вопросах, каждый должен сформировать свою точку зрения. Высказывает свое мнение какой-нибудь инфлюенсер, и кто-то обязательно бездумно навяжет себе его мнение. Люди должны сами делать выводы, что для них черное, что белое.
ZAQ: Это как с нами. У нас есть страх ответственности за свою жизнь и мы с ним встретились. Каждый человек должен встретиться с ним и взять эту ответственность на себя. Не надо ее перекидывать на творческих людей.
ELLE: А как тогда вы смотрите на ситуацию, которая произошла с Нурланом Сабуровым? Ведь все началось из-за того, что аудитория хотела слышать позицию касательно военного конфликта России и Украины. В итоге, культура отмены в действии.
ZAQ: Думаю, это неправильно.
ALEM: Опять же, несколько человек завелись и сказали, что Нурлан плохой и эта идея навязалась большему количеству людей. Он обычный человек, который так же живет со своими проблемами и страхами. Может, он не определился, что сказать и как сказать по этому поводу. Потому что это огромная ответственность! Жаль, что он попал в такую ситуацию.
ALEM: Осуждать нельзя. В любом случае, это его выбор.
BALA: Возможно, люди, выкрикивавшие на концерте Нурлана, были в глубоком отчаянии. Произошедшее отражает общество в целом. Оно привыкло мыслить так: «Вот у меня есть вопрос и давай вот ты, ты, ты, ты и ты, предложите мне варианты ответов». Это про весь мир.
ACE: Единственное, конечно, плохо пошутил последний раз…
ELLE: На каждого из нас каким-то образом повлияли пандемия, январские события и конфликт соседних стран. Каждый что-то новое для себя понял на уровне ценностей и не только. Что сейчас действительно важно, как думаете?
ACE: Мирная жизнь. На фоне всех событий, мне кажется, люди особенно ценят то, как они жили раньше. Без страха за свою жизнь и будущее.
ZAQ: Момент. Ценность реально в моменте, чтобы не жалеть о прошлом и не думать о будущем. Ценить момент, вытаскивать максимум из него и максимум отдаваться ему. Тогда ты счастлив и действительно живешь.
ALEM: Важна собственная личность. Осознанность и понимание чего ты хочешь.
BALA: А я буквально сегодня ощутил кайф от того, что так тепло и мы ходим без масок. Можем быть ближе друг к другу.
ALEM: Вот! Думаю, важно объединение людей.
ACE: Да! Я заметил, что люди стали сплоченнее. Даже незнакомый человек будто как родной. Потому что появилось осознание, что все мы живем под одной крышей. Если будет плохо, то будет плохо всем. Так что, единство, единство и единство!
Интервью: Виолетта Тельманова
Talent Agency: @insdr.talents
Photography: @az.kenzhegulov
Style: @bibottq @zhanaidar_
Hair Color: @zhadra_abdulzhapparova
Hair: @sam.sarieva
Makeup: @park.az
Style assistant: @theanettt
