Иногда кажется, что подиум — это не просто сцена, а зеркало. Он отражает не только тренды, но и то, что происходит с нами — внутри. Наши страхи, надежды, попытки выжить в беспокойном мире, где все меняется слишком быстро. Именно таким был XI сезон Visa Fashion Week Almaty. Дизайнеры не просто создали образы — они говорили. Не вслух, не по сценарию. Они шептали и кричали, молчали и признавались — через крой, через ткань, через детали.
Это были показы о настоящем: тревожном, хрупком, но полном внутренней силы.
О том, как непросто быть женщиной в мире, где от тебя все время ждут определенности.
О красоте, которая рождена из несовершенства.
О памяти, о корнях, о городе, который формирует нас, даже когда мы этого не замечаем.
Mechanical Piano (Kazakhstan)
С первой ноты, с первого взгляда — коллекция Mechanical Piano не казалась работой дизайнера. Это была партитура, написанная дирижером. Здесь одежда не просто демонстрировалась — она звучала. Каждая модель становилась музыкальной фразой, выстроенной из тишины, пауз, напряженных акцентов и едва уловимых вибраций.
Коллекция началась с почти беззвучного аккорда. Первые образы воспринимались как приглушенные звуки: ткани шептали, оттенки звучали глухо. Хлопок шелестел, кожа хрустела, органза замирала. Каждая ткань становилась звуковой метафорой, раскрывающей глубину замысла. Это была эстетика напряжения — между цифровым и живым, между формой и ее разрушением, между точностью машинного кроя и ошибками, которые мог допустить только человек. Пальто и пиджаки с необработанными краями выглядели так, будто их сознательно оставили незаконченными — как финальная нота, зависшая в воздухе. Пайетки, рассыпанные по ткани, не украшали, а создавали шумовые помехи. Это был сбой системы. Ошибка. Но именно в этом сбое рождалась концепция — новая форма уязвимости.
Все, что происходило на подиуме, читалось как высказывание о времени, в котором мы живем. О времени, когда все мы на грани — между стабильностью и хаосом, между образом себя и реальностью.
Kasya (NDA finalist)
Как звучит Алматы? Каков он — город у подножия гор, где в воздухе смешиваются запахи яблок и асфальта после дождя? Карашаш Нурахмет, финалистка NDA, задалась этим вопросом — и ответила не словами, а тканью. На подиуме VFW она представила коллекцию Kasya — осязаемую карту Алматы, где каждый образ ведет зрителя по знакомым улицам, сквозь тени прошлого и мерцание грядущего.
Юбки с крупными пуговицами, словно эхо советской школьной формы, в этой коллекции обретают новую жизнь. Но это не простые отсылки — они переосмыслены сквозь призму современности. Карашаш сочетает их с объемными рукавами, воланами и неожиданными цветовыми блоками, придавая каждому образу легкую театральность, не жертвуя при этом его носибельностью.
Бархат, хлопок, сатин — ткани в коллекции словно сплетаются в танце, создавая сложную игру фактур. В этих образах есть мягкость, почти домашний уют, но всегда с акцентом: будь то вырез на плече, яркий воротник или принт в виде яблока. Этот фрукт — не просто символ Алматы, а элемент дизайнерской игры, наполненный дерзостью и иронией, с которой автор подходит к построению силуэта.
Аксессуары в Kasya — это не детали, а продолжение сюжета. Плетеные корзины, винтажные саквояжи, головные платки и виниловые пластинки — это не стилизация, а личные штрихи. Женщины в этих нарядах — не манекены, а героини. У каждой — своя история, своя память, свои чувства.
Van Miller (Kazakhstan)
Быть сильной и оставаться уязвимой — привилегия женщины, которая знает себе цену. Каждая из нас хотя бы раз задавалась вопросом: как возможно сочетать в себе противоположности? Как быть мягкой — и при этом сохранять внутреннюю стойкость? Как нести в себе хрупкость — и не быть сломленной? Для Van Miller это не противоречие, а сама суть женской природы. Природы, которую бренд не просто уважает — он ее воспевает.
Каждый образ — это сцена, где разворачивается диалог противоположностей. Четкие линии силуэтов и жесткость кожи — не строгость, а структура, удерживающая, когда внутри — буря. Органза и тюль, прозрачные и ускользающие, — не вызов, а признание. Принятие собственной чуткости. Не ради других — ради себя. Это хрупкость, в которой нет слабости, только честность. В свою очередь, черное и белое — не просто цвета. Это философия. Это вечный выбор между эмоцией и разумом, инстинктом и логикой. Игра света и тени — как в душе каждой из нас. И среди этих контрастов вспыхивает красный.
Красный в коллекции — не просто акцент. Он — сердце всей истории. Символ страсти, движения, внутреннего огня. Этот цвет появляется в деталях: в сумке-сердце, крепко зажатой в руках, в бахроме, похожей на языки пламени. Он говорит: «Ты жива. Ты чувствуешь. И в этом — твоя главная сила».
Kimmin (Kazakhstan)
Вторая коллекция бренда Kimmin, озаглавленная Made in Kazakhstan, — это не просто логичное продолжение, а тонкое и мощное развитие культурного повествования, начатого в дебютной работе «Как я стал тем, кем я родился?». Если первая глава говорила о принятии — своей земли, своей крови — то вторая звучит как утвердительное, зрелое признание. Это высказывание о гордости. О внутреннем свете, пробужденном осознанием своих корней.
В сердце коллекции — ясная, как линия горизонта в казахской степи, мысль: «Мое «я» сделано в Казахстане». Это не просто слова, а конструкция, на которой выстроена вся визуальная архитектура коллекции. Здесь нет буквальной этнографии, нет прямых цитат — но в каждом образе ощущается дух традиции. Национальные орнаменты, ремесленные мотивы и архетипы тюркского мира — все это естественно вплетено в ткань современной моды, органично звучит в уличной эстетике.
Одежда построена на игре противоположностей. Мягкий бархат и тяжелые драпировки соседствуют с воздушной сеткой и полупрозрачными фактурами. Лаконичные топы перекликаются с роскошными костюмами, украшенными вышивкой золотой нитью — словно тенью прошлого, которую дизайнер переводит на язык настоящего. Повторяющиеся символы — напоминающие «шаңырақ» и сакральную птицу — переходят из образа в образ, как личные обереги или клейма на теле культуры.
Mariko (Kazakhstan)
В названии новой коллекции Mariko — всего три буквы. Dzi. На армянском языке это слово означает «лошадь». Но в контексте этой работы Мари Айропетян оно превращается в символ и приобретает особую глубину. Это образ свободы, памяти, движения, духа. В культурах Армении и Казахстана она — часть этнического кода, фигура, прошедшая через века и ставшая живым элементом культурной идентичности. В интерпретации Mariko лошадь становится метафорой связи между двумя родинами самого дизайнера: той, что в сердце — Арменией, и той, что под ногами — Казахстаном.
Коллекция Dzi не играет в фольклор. Здесь нет прямого цитирования этнических узоров или национальных костюмов, нет буквализма и клише. Напротив — деликатная, почти архитектурная деконструкция традиции. Широкие, мощные плечи в образах напоминают о доспехах древних всадников — готовых к пути и к защите. Текучие силуэты, наоборот, отсылают к свободе и кочевому ветру степи. Одним из любимых образов нашей редакции стало вязаное вручную платье-сетка. Его фактура напоминает конский волос или нити старого гобелена, затерянного во времени. Оно говорит о женщине как о носителе памяти, о теле — как о сосуде историй, песен и молитв.
В свою очередь, цветовая палитра коллекции — не витринная и не глянцевая. Охра, землистый коричневый, выцветший индиго, молочный белый, пыльный голубой — эти оттенки будто впитали солнце, пыль и ветер. Они кажутся прошедшими сквозь десятилетия, как ковры, когда-то яркие, но выцветшие от света и времени — и оттого ставшие только глубже, только ближе.
Отдельного внимания заслуживают детали. Вместо привычных сумок — мешки, узелки, как у путников. Все украшения минималистичны, но полны символики: нити-четки, деревянные игрушки-лошадки, напоминающие амулеты. Здесь все продумано, все оправдано. Ни одной детали ради «эффекта» — только ради смысла.
ZhSaken х Akmaral (Kazakhstan)
Восток все чаще появляется в fashion-индустрии — как мотив, как образ, как тенденция. Но в коллекции Сакена Жаксыбаева и Акмарал Жараскызы он звучит иначе — не как экзотика, не как заимствование, а как язык. Язык уважения, молчаливого созерцания и тонкой интонации.
Кимоно здесь — не просто форма. Это мысль, зашитая в ткань. Оно может быть строго геометричным, будто выточено из архитектуры, или мягким и струящимся, словно весенний ветер в шелке. Плечи — то выстроены в скульптурной логике симметрии, то исчезают в драпировках, навевая воспоминание о зыбкости цветущего сада. Здесь кимоно — не отголосок Востока, а его голос. В свою очередь, вышивка — не орнамент, а поэма. Драконы говорят о внутренней силе и преображении, журавли — о балансе, сакура — о мимолетности прекрасного.
Скульптурные головные уборы, перья, элементы, будто из древних ритуалов, не украшают — они завершают. Все в этой коллекции говорит о почтении — к традиции, к ремеслу, к тем, кто смотрит. Здесь нет имитации. Здесь — внимание. Точность. Почтительность. Сакен Жаксыбаев и Акмарал Жараскызы не используют Восток как источник красоты — они ведут с ним диалог. И этот разговор — не об обладании, а о соразмышлении.
Фото: Timur Epov
