Родительство — путь, на котором невозможно все предусмотреть.
Сколько бы книг ты ни прочитала, сколько бы курсов ни прошла, никто не предупредит, что однажды ты окажешься в точке, где привычные методы воспитания перестают работать, а поведение ребенка начинает вызывать не просто тревогу, а глубокое чувство растерянности, беспомощности и даже страха. Об этом рассказывает клинический психолог, психотерапевт, нейропсихолог Валентина Муханова-Бирюкова.
Когда стоит обратиться за профессиональной помощью? Этот вопрос я слышу чаще всего в родительских консультациях. И, что важно, — спрашивают его не тогда, когда «все спокойно», а когда ситуация уже зашла в тупик: когда исчерпаны ресурсы семьи, когда мама или папа садятся напротив меня и говорят: «Я не знаю, что делать…»
Но правда в том, что такие моменты — не всегда про ребенка. Очень часто они — про самого родителя.
Как проходят детско-родительские консультации?
Первая встреча чаще всего происходит с родителем/опекуном. Мы собираем подробный анамнез, анализируем этапы развития, семейную структуру, стили воспитания. На этом этапе важно быть предельно честным — не ради оценки, а ради понимания сути.
После этого может быть предложено диагностическое обследование ребенка или наблюдение за взаимодействием родителя и ребенка. Достаточно одной или нескольких консультаций, чтобы родитель понял, как адаптировать стиль взаимодействия. В других случаях требуется длительная терапевтическая работа.
Детско-родительская консультация — это не просто «возьмите и почините мне ребенка», а про отношения внутри семьи, про включенность родителя, про первопричины происходящего. А от тяжести и сложности причинно-следственного запроса будет зависеть дальнейший маршрут коррекции.
С какими проблемами родитель может обратиться за помощью к специалистам?
Проблемы могут быть: органического характера (врожденные патологии, сосудистые поражения, нейроинфекции, опухоль, ЧМТ, нейроотличия — РАС, в том числе и аутизм, СДВГ, ДЦП), поведенческого (оппозиционное поведение, агрессия, проблемы с саморегуляцией: дерется, кусается, не умеет отстаивать себя), эмоциональные (тревожится, боится, не умеет выражать эмоции и чувства, подавляет их), неврологические (тики, энурез, энкопрез, бруксизм, сосание пальцев, волос, предметов), психические (детская истерия, депрессия, селфхарм, попытки суицида, РПП, ОКР, схизис, шизофрения), а также коморбидные состояния. Все это (и не только) требует детального и профессионального подхода. Во многом родитель выступает как ко-терапевт (в данном контексте — помощник психолога/психотерапевта) для своего ребенка, так как именно он будет рядом даже после выхода из кабинета специалиста. Поэтому для успешной коррекции, реабилитации или помощи родитель является основополагающим лицом. И именно поэтому любая детская консультация начинается с него.
Ты спросишь — почему? Потому что у детей нет собственной автономной симптоматики — они живут в условиях, которые создают взрослые. Специалист может быть тысячу раз прав, но для ребенка авторитет — только родитель. Поэтому все, что ты делаешь, имеет огромное влияние и образец для подражания. Возможно, это непростая мысль, но честная. Ребенок — это в том числе «громкоговоритель» эмоционального триггера или неблагополучия в семье. Ребенок бессознательно будет повторять одни и те же стратегии поведения — до тех пор, пока система вокруг него не изменится. Маленький человек зависит от привязанности, эмоциональной безопасности и структуры. Если этого нет, любые техники «успокой ребенка» или «как сделать, чтобы слушался» не работают. Это как пытаться чинить кран в доме, где нет водопровода.
Работая с родителем, я не «перекладываю ответственность», я возвращаю ее в зону реального влияния, давая ему нужные знания и инструменты. Ты не можешь изменить характер ребенка, но ты можешь изменить то, как ты на него реагируешь. Понять причину отторжения, страха, выгорания, раздражения, вины и бессилия. И это — ключ.
В случаях, где есть органические/биологические, неврологические нарушения, в том числе и психиатрия, подключаются смежные специалисты: логопеды, дефектологи, неврологи, гастроэнтерологи, психиатры и так далее, так называемый биопсихосоциальный подход. Психотерапия при этом продолжается в большинстве этих примеров и случаев.
Когда обязательно нужно обращаться: тревожные сигналы, которые нельзя игнорировать
Есть состояния и сигналы, при которых помощь психолога или психотерапевта не просто желательна — она необходима. Среди них:
- Резкие перепады настроения, агрессия, замкнутость — особенно если это стало устойчивым фоном, а не сиюминутной реакцией.
- Проблемы со сном, едой, телом — часто психика ребенка выражает боль через тело.
- Ребенок стал часто говорить о смерти, о своей ненужности, о том, что он «плохой» — это сигнал не просто о низкой самооценке, а о глубоких дефицитах принятия и контакта.
- Навязчивые действия, страхи, ритуалы, которые мешают повседневной жизни — это может быть неврозом, началом ОКР или тревожного расстройства.
- Проблемы в обучении, не поддающиеся коррекции усилиями школы и репетиторов — часто речь идет о незамеченных нейропсихологических трудностях, органике или психиатрии.
- Резкое снижение интереса к любимым занятиям, изменение круга общения, склонность к уединению — это не всегда «переходный возраст».
А еще — если ты просто не узнаешь своего ребенка, если интуитивно чувствуешь, что «что-то не так», — это уже причина для консультации. Потому что ты его лучше всех знаешь. И твоя тревога часто не на пустом месте.
Работа с детьми отдельно: когда это необходимо?
Работа с ребенком отдельно так же необходима, как и со взрослым, вне зависимости от сложности запроса. Есть целый ряд вопросов, которые требуют специальных, индивидуальных условий, особенно если есть сложная история: развод родителей, травля/буллинг, утрата, эмоциональное или физическое/сексуализированное насилие, когда ребенку нужен собственный безопасный контакт, где он сможет прожить свои эмоции без страха, что мама расстроится или папа разозлится.
Я создаю «безопасное психологическое пространство» — место, где чувства можно не сдерживать. Там не исправляют, не перевоспитывают, не оценивают. Там говорят о страхах, злости, вине. Через игры, рисунки, метафоры — в той форме, в которой ребенку проще всего проявиться.
Но даже в этих случаях работа с родителем идет параллельно. Потому что терапия — не волшебная таблетка. Это процесс. А родитель — главный участник этого процесса, даже если он не заходит в кабинет вместе с ребенком, а ждет его за дверью.
Вместо вывода
Этот материал носит информативный характер, причин для обращения к специалисту намного больше. И у каждого причина своя. Поэтому если ты узнала себя или признаки проблемы своего ребенка, не затягивай с обращением к специалисту, иногда счет идет на часы.
Знаешь, что я слышу чаще всего от родителей после первых консультаций? Следующее: «Почему я не пришла/не пришел раньше?»
Потому что очень часто мы ждем, что оно само пройдет. Что «вырастет», «перебесится», «просто возраст». Но если ты дочитала до конца — ты уже не из тех, кто ждет. Ты — из тех, кто способен остановиться, посмотреть правде в глаза и начать диалог со своим ребенком и собой.
А это и есть безусловная любовь.
Автор: Валентина Муханова-Бирюкова, клинический психолог, психотерапевт, нейропсихолог
Фото: Shutterstock
